То, что заблудился, Раймонд понял, когда солнце перевалило за полдень. Ехал себе и ехал, погруженный в невеселые думы, пока сообразил, что давно пора было показаться деревушке Динан и крепости на скале, но лес все не кончался. Осень в этом году выдалась теплая, как лето. Золото и багрянец листвы над головой и под ногами напоминало шитые золотом одежды христианских церковников. Раймонд нехотя проникся этой величественной красотой, но когда тропинка под копытами лошади внезапно пропала, стало уже не до любований.
Решив, что вернуться тем же путем он всегда успеет, Раймонд смело направил Красотку Гунду – пегую тощую кобылку – в заросли боярышника. И почти сразу же об этом пожалел. Колючие ветви цеплялись за одежду, сбрую, волосы, гриву – словом, за все, за что можно было. Промучившись сколько-то, Раймонд повернул Красотку обратно. Когда ненавистный кустарник кончился, он вздохнул с облегчением, но тут же нахмурился, потому что тропки не увидел. Ему казалось, они выехали к тому же самому месту, но, похоже, сильно забрали вправо. Направив лошадь в нужную сторону, Раймонд вскоре углядел осинник. Да, именно через него проходила тропа. Он даже запомнил старое кривое дерево, чей ствол зарос древесными грибами, похожими на огромные уши.
Перелесок был тот же, и старое дерево, но тропинка как сквозь землю провалилась. Всадник и лошадь долго кружили между осин, пока тропинка не нашлась – по ту сторону болота. Пришлось объезжать болото кругом.
Солнце скрылось за кронами деревьев, и в лесу сразу стало сыро, холодно и неуютно. Раймонд спешился и повел лошадь в поводу, отыскивая место для ночлега. Лучше искать неуловимую тропинку с утра, чем окончательно заплутать на ночь глядя. К тому же, утром можно было услышать звон колоколов из Динана.
Привязав Красотку Гунду к кустам орешника, Раймонд разнуздал ее и вытер насухо, угостив сухарем, а потом отправился за валежником для костра. Собирая хворост, он расслышал журчанье ручья в низине. Неплохо бы и воды набрать – у него осталась всего одна фляга, а кто знает, сколько еще придется блуждать по проклятому лесу?
Прихватив две кожаные фляги из седельной сумки, Раймонд отправился к ручью. Тот притаился среди ивняка, выше по течению был даже небольшой водопад – серебристые струи падали с каменных ступеней, словно сделанных рукой человека. Не дойдя до водопада шагов десять, Раймонд провалился по колено в черную вязкую жижу. Сначала он разозлился, потому что уронил одну флягу, и она исчезла в грязи быстро и с противным бульканьем, утянув за собой кожаный ремешок, но потом испугался не на шутку. В болоте главное – не трепыхаться, как лягушке, это он точно знал. Поэтому забросил вторую флягу подальше, чтобы подобрать потом, и лег спиной. Так удается высвободить ноги и подгрести к твердому берегу. Но в этот раз все вышло как нельзя хуже – трясина не стала держать его на плаву, а принялась затягивать с жадным причмокиванием, будто живая. 
Все же ему удалось схватиться за ивовую ветку – не толще пальца. Тут уже не до гордости – надо держаться, молиться и звать на помощь, что он и сделал. И сам не узнал своего голоса – так по-детски жалобно он прозвучал, подхваченный страшноватым лесным эхом.

Почувствовав под ногами твердь земную, Раймонд упал ничком и долго не желал вставать. Колени противно дрожали, во рту пересохло, но водопад и мирно журчащий совсем рядом ручей он сейчас ненавидел. Наивный, он думал, что пережил уже самое страшное в жизни, когда обнаружил, что пристрелил собственного дядю. Оказывается, страх из-за совершения убийства не идет ни в какое сравнение со страхом за собственную жизнь.
Придя в себя, он первым делом нашел в траве брошенную флягу, умышленно не обращая внимания на девушку, которая только что спасла его. Во-первых, стыдно, что его вытащила из болота такая пигалица. Во-вторых, никто из знакомых Раймонду женщин себя так не вел, поэтому он был смущен и раздосадован на себя за смущение. Девушка смотрела насмешливо, и слова ее были далеко не почтительные. А женщине полагается быть тихой, скромной и не заговаривать с незнакомцами ночью в девственном лесу. Она говорила на ойле - наречии, распространенном среди галлов. Странная смесь латыни и галльского языка. Раймонд знал этот язык, ведь его отец был выходцем из Ренна. Зато теперь стало понятно, что он слишком повернул на север, если здесь бегают пигалицы из Арморики.
Он с преувеличенной тщательностью стал очищать одежду от грязи, пользуясь сухой веткой, как скребком. Но скоро бросил, потому что толку было мало - казалось, он пропитался гнилью и вонью болота насквозь.
- А сама-то ты что здесь делаешь? – угрюмо спросил он насмешницу, разглядывая ее исподлобья. Она была красивая, но одета просто. И не похоже, чтобы за кустами ее ждали слуги, охрана и карета. – Сама кто такая? И почему бродишь здесь? Может, ты призрак или лесная фея? – Раймонд хмыкнул, показывая, что не верит в подобную ерунду, но опасения у него были, что уж скрывать.

Меньше всего Раймонду сейчас хотелось бы остаться одному, но гордость не позволяла в этом признаваться. Тем более - женщине. Тем более - такой юной. По виду, она была либо его ровесницей, либо чуть помладше. А говорила и смотрела так, словно была старше лет на пятьдесят. Мина... Как будто бывает такое имя. Хотя, какое ему дело до ее настоящего имени? Он тоже не собирался открывать ей, кто такой, откуда и куда едет. Он пренебрежительно хмыкнул, показывая, что для того, чтобы его напугать надо нечто большее, чем девчонка, едва вылезшая из пеленок. Жаль только, что она слышала, как он вопил тут на весь лес, призывая помощь. К тому же, она ехала в Ренн - значит, должна знать дорогу.  Но не хватало еще признаваться, что он заблудился.
- Вот еще! Бояться тебя! - он нагнал девушку. - Просто у меня в орешнике привязана лошадь. Надо сходить за ней, а я не могу оставить тебя одну в лесу, это будет не по-рыцарски.
Он приободрился, придумав повод не отходить от нее ни на шаг.
- В лесу одной небезопасно. Давай сходим за Красоткой, мне не хотелось бы, чтобы с тобой что-то случилось. Да, спасибо, что помогла мне. Хотя, признаться, я мог бы справиться и сам - уже нащупал кочку, да нога постоянно соскальзывала... И я тоже еду в Ренн, так что могу стать твоим попутчиком. Меня зовут Рагнар, - он так легко соврал, что даже сам удивился, - я сбежал из дома, чтобы поступить на службу к правителю Ренна. Хочу стать воином. Мой отец - благородный, можешь не сомневаться. Он - рыцарь, и я многому у него научился. Поэтому радуйся, что встретила именно меня. Теперь тебе ничего не угрожает до самого Ренна.
Кажется, взгляд ее стал еще более насмешливым, но Раймонд убедил себя, что всему виной сумерки - из-за них невозможно толком разглядеть лица.
Они прошли до орешника, где Раймонд торопливо собрал свои нехитрые пожитки, водрузил седло на недовольную Красотку, и взял ее под уздцы.
- Теперь показывай, где ты остановилась, - сказал он важно, - да смотри, не заблудись. Вы, женщины, умудряетесь заблудиться в трех дубах средь бела дня.

Не очень-то приятно искупаться на ночь глядя в октябре. Раймонд продрог до костей и начал шмыгать носом. Да еще девчонка начала вести себя так, словно она тут главная. Но вовремя сказанные слова о карте и о том, что Минна знает дорогу до Ренна, остановили колкости, готовые сорваться с языка. Сейчас ему было не до споров. Хотелось побыстрее обогреться у костра и пожевать. В сумке у него были сухари и несколько кусков вяленого мяса, и Раймонд прикидывал - стоит ли делиться этой скудной дорожной пищей со случайной попутчицей. Но ведь и у нее, наверняка, что-то есть. Не отправилась же она в такой путь налегке.
Все надежды на костер и благословенное тепло лопнули в одночасье. Начался дождь, холодный осенний дождь, а они не успели даже соорудить шалаш, чтобы укрыться от непогоды.
Вдруг Минна принялась дергать его за рукав, тыча пальцем в чащу.
- Там жилье! - она едва не прыгала на месте от нетерпения. - Там ночлег!
Никакого огонька Раймонд не увидел, да и радости девушки не разделял.
- Да... ночлег, - сказал он, смахивая с лица дождевые капли. - А еще там может быть разбойничий притон. Нас там как раз ждут. Ладно, у меня есть две серебряные монеты, а вот что они возьмут с тебя в уплату за ужин... - он выразительно окинул стройную фигурку Минны взглядом, но потом смягчился. Провести ночь мокрому, как лягушка - это не самое приятное. А вдруг, там огни Динана? А Динан - это постоялый двор, горячая еда и теплая постель.
- Ладно, идем, - сказал он, делая вид, что идти ему вовсе неохота. - Только осторожно, поняла? Не визжи и не шуми. Подберемся поближе, посмотрим, что там за огни. Если что - ты моя сестра. Поняла? Не хватало мне еще влипнуть из-за тебя в неприятности.
Он подождал, пока Минна погрузила пожитки, взял лошадей под уздцы и пошел в ту сторону, куда указывала девушка, Вскоре и он увидел светлые пятна. И вправду, деревня! Не разбойники у костра, как он опасался.
- Это точно Динан! - сказал он довольно. А оттуда и до Ренна недалеко!
- Кто тут направляется в Ренн? - послышался веселый голос, и из мокрых кустов вынырнул мужчина постарше Раймонда. Мужчина был в дерюжном плаще с надвинутым на нос капюшоном.
- И мне надо туда, малыш! - мужчина безо всяких церемоний хлопнул Раймонда по плечу и поклонился девушке. - Ого! Мое путешествие становиться все более приятным! Сначала я нашел попутчиков, а потом и фею! Вы ведь фея, милое дитя? Я знаю, что не бывает смертных женщин с такими прекрасными глазами!
- Она не фея, а моя сестра, - басом сказал Раймонд, недвусмысленно берясь за рукоять кинжала, висевшего у него на поясе. - А я вовсе не так мал, как тебе могло показаться.
- Спокойно! Спокойно! Я не замышляю зла и вам незачем меня опасаться! - мужчина выставил вперед раскрытые ладони, показывая, что у него нет оружия. - Не спеши хвататься за свой ножик, ма... доблестный сэр! Я всего лишь бедный странствующий менестрель, вот и арфа при мне! Я уж думал, придется коротать ночь под дождем, как последнему бродяге, а тут - вы. Это благословение небес! Вы же не откажетесь от компании менестреля? Меня зовут Аларик, а за мое умение играть на арфе и петь прозвали Песнопевцем.
Раймонд подумал, что имя Аларик такое же настоящее, как и Рагнар. Тем не менее, он назвал себя и Минну и пояснил, что они идут в Ренн к дяде, потому что родители их умерли, не оставив даже медной монеты в наследство.
- Вот как! - Аларик Песнопевец с любопытством посмотрел на девушку. - А я ведь сначала решил, что ты, мой друг, скрываешься в лесах вместе с дамой сердца, спасаясь от ее жестокого отца, который против вашего союза. А теперь, выходит, у меня есть надежда?

Отредактировано Раймонд (2014-10-01 16:52:19)

Появление нового спутника было неожиданным. Но менестрель казался безобидным, хоть и глуповатым. Он что, не распознал сразу в Раймонде благородного воина? Ведя в поводу лошадей и утопая в грязи, Раймонд мрачно смотрел в спину Минне и Аларику. Он ни за что бы не признался, но сейчас отчаянно завидовал Песнопевцу. Сам он не умел с такой легкостью болтать с девицами, поэтому чаще всего напускал на себя гордый вид и отмалчивался. А до этого еще и краснел, что было особенно позорно.
- И почему все боятся Бросселианда? - щебетала тем временем Минна. - Что здесь страшного?..
Бросселианд?!
Раймонд и Аларик остановились, как по команде. Менестрель схватился за какой-то амулет, болтавшийся на шее, а Раймонд заоглядывался по сторонам, пытаясь вспомнить хоть одну христианскую молитву. Королева Клотильда говорила, что против нечисти лучше всего действует крест и святая вода, а над ней посмеивались в угоду королю Хлодвигу - он-то был язычник. И Раймонд, кстати, тоже посмеивался. А теперь было вовсе не до смеха. Значит, он слишком забрал к северу, и угодил прямиком в Гиблый лес!
Минна смотрела на них удивленно. Аларик сразу растерял всю галантность - видно, тоже заплутал и не знал, где очутился.
- Надо быстрее добраться до деревни, - сказал Раймонд, стараясь не стучать слишком громко зубами. Он постарался убедить себя, что это от холода. Он дернул поводья и пошел вперед.
Деревня открылась неожиданно - несколько домов в долине, церковь с высоким шпилем, кладбище. Только в одном доме - добротном, каменном, в два этажа - горел свет. Они затрусили туда, растянувшись на крутой горной тропинке цепочкой. Раймонду было труднее всех  - лошади боялись спуска, фыркали и упирались, как ослы. Но передавать одну лошадь менестрелю он отказался наотрез - еще угонит, попробуй потом отыскать его в лесу. А соваться в Бросселианд ночью, под проливным дождем, когда вся нечисть выползает из нор, совсем не хотелось.
Шагая между темных домов, менестрель не выдержал и сказал нарочито-бодрым голосом:
- Наверное, час уже поздний, все спят. Куда же нам попроситься на ночлег?
Раймонд промолчал. В Теруане даже в поздний час у многих горел огонь - топили печи, чтобы к утру были готовы свежие лепешки, мастеровые теплили сальные свечки, заканчивая работу. В богатых домах горели масляные лампы и играла музыка. А здесь было тихо и темно, как в могиле.
Монотонный скрип заставил всех троих вздрогнуть и остановиться. Из-за угла дома вышел старик в плаще, сгорбленный и хромой. Он толкал перед собой тележку, она-то и скрипела на всю округу.
- Приветствую, почтеннейший! - окликнул старика менестрель. - Не подскажете, где здесь постоялый двор или то-то в этом роде?
Они напрасно ждали ответа - старик вытаращился на них с таким страхом и изумлением, что это было видно даже в темноте. Он споро развернул тележку и торопливо ковыляя исчез в темноте.
- Я бы тоже убежал, если бы ночью из Бросселианда вылезли трое бродяг, - съязвил Раймонд. - Надо найти тот большой дом, где горел свет.
Дом они нашли довольно скоро, и в шесть кулаков застучали по дубовой двери. Сначала никто не открывал, но вот послышались шаркающие шаги, дверь приоткрылась и выглянул мужчина лет под пятьдесят - страшный, как смертный грех, и вовсе не заспанный. Лицо у него было изрыто оспой, словно побито крупным градом. Перед собой он держал свечу, и дрожащий свет красоты ему не добавлял.
- Мы путешественники, - мягко начал менестрель на правах старшего, - не могли бы вы впустить нас, чтобы мы...
- Пошли вон! - заорал мужчина. - Топайте, пока собак не спустил!
- Но с нами девушка... - попробовал  возразить Аларик.
- Ты что, не слышал, что я сказал?!
- На кого это ты кричишь? - спросил женский голос, и дверь распахнулась настежь. На пороге стояла женщина, одетая в серое шерстяное платье и белоснежный передник с кокетливыми оборками. Голову ее покрывал такой же белоснежный платок, а руки были перепачканы мукой. Ей хватило одного взгляда, чтобы понять, что происходит. Она проворно высунулась под дождь, схватила за рукав Минну и затащила внутрь. - Что же ты, Гунульф! - попеняла она. - Девушка промокла до нитки - ей нужна горячая похлебка, сухая одежда и скамеечка у очага. Пойдем, дорогуша, не обращай внимания на моего мужа - он хоть и кричит, но не кусает. Я найду тебе смену одежды...
Тут она метнула на рябого Гунульфа такой свирепый взгляд, что тот поежился и сразу сник.
- Вон конюшня, - махнул он рукой в сторону, - лошадей можете поставить туда.
Говорил он сквозь зубы и был очень зол, если Раймонд что-нибудь понимал.  Аларик шмыгнул внутрь, как мышь, и Раймонд остался на улице с двумя лошадьми, под проливным дождем. Прекрасно! Эта несносная Минна могла бы сама заняться своей кобылой! Он пнул ступеньку и поплелся устраивать лошадей.
Поставив Красотку Гунду и Улитку - что за дурацкое имя?! - в стойло, он нашел сено, бросил по щедрой охапке уставшим животным и вооружился скребком. Сначала вычистил Красотку и растер ей уши - они были холодные, как лед. Потом то же самое проделал с лошадью девчонки, ругаясь, на чем свет стоит.

Вернувшись в дом, Раймонд с порога увидел Минну, уплетающую за обе щеки похлебку с мясом. Девушка уже успела переодеться в сухое платье, принадлежащее, по-видимому, хозяйке. И хотя наряд был широковат для ее точеной фигурки, выглядела она мило и весело щебетала с Алариком, который уже пристроился за столом рядом с ней. "Сейчас все выскажу этой лентяйке и вертихвостке!" - Раймонд сделал уже шаг по направлению к столу, но тут перед ним возникла улыбающаяся хозяйка:
- Устроили лошадок? А теперь пойдемте, я покажу вам комнату. У нас не очень много постояльцев, так что устроим вас по-королевски. Я принесу рубашку и штаны мужа, а мокрую одежду отдадите мне, я выстираю. Надо превратить вас снова в красивого господина, ведь сейчас вы похожи на духа болот! - болтая, она провела юношу на второй этаж и распахнула двери в комнату, где уже был разожжен огонь в камине, горела свеча и поднимался пар над кувшином горячей воды.
Раймонд был небольшим любителем купаний, но в этот раз умылся с истинным наслаждением. Счищая с лица и рук липкую грязь он вздрогнул, вспомнив, что ожидало его, не случись поблизости Минны. Ладно, пусть живет эта несносная девчонка. До его слуха донеслись приглушенные голоса, и он узнал их - трактирщик Гунульф и его жена. Гунульф что-то раздраженно выговаривал супруге. Раймонд невольно прислушался.
- ...с ума спятила, старуха! Зачем ты их впустила?!
- Я не могла поступить иначе, - ответила хозяйка. - Кто-то должен подумать и о других...
Они отошли от двери, и Раймонду больше ничего не удалось расслышать. "Мерзкий тип этот трактирщик", - подумал он, выливая на голову остатки воды и с удовольствием отфыркиваясь. Подумать только! Ведь они могли заночевать в лесу, под открытым небом и дождем!
Переодевшись в сухую одежду, Раймонд почувствовал такую усталость, что и есть уже не хочется. Все же он заставил себя спуститься вниз, мало что замечая вокруг, и уселся на лавку рядом с Минной. Хозяйка услужливо поставила перед ним миску с едой, смахнула со стола невидимые крошки и шепнула, озорно подмигнув:
- Кушайте! Сегодня у нас зайчатина. Никто не умеет готовить зайца лучше тетушки Гунтеки. А тетушка Гунтека - это я.
Не успел Раймонд взять ложку, как снаружи раздался топот копыт, и вскоре в зал вошли две женщины. Одеты они были в шелковые платья и плащи, отороченные мехом. На шее у старшей висела толстая цепь из золота. Она вошла в круг света, с улыбкой глядя на Раймонда, Минну и Аларика.
- Какая красавица! - с придыханием произнес менестрель, тараща глаза. Что до Раймонда - он забыл и про усталость, и про голод. Женщина и вправду была красавицей - высокая, белокожая, со светлыми волосами, свободно распущенными и достигавшими колен. Глаза и брови ее были, напротив, темными, и это делало женщину совершенно необыкновенной. Трактирщик услужливо пододвинул ей единственное в зале кресло, и она уселась - непринужденно, оперевшись локтем о колено и разглядывая постояльцев с видимым удовольствием.
- Я - правительница этого края, - сказала женщина низким приятным голосом, - мое имя Амаласунта. А это, - она кивнула в сторону девушки,которая скромно держалась в тени, - моя племянница. Ее зовут Гунда. Подойди, поздоровайся! Что же ты стоишь в стороне?
В голосе госпожи Амаласунты послышалось раздражение. Девушка тут же сделала шаг вперед, почти прошептав слова приветствия. Она очень походила на свою тетю, правда, красота ее не была такой яркой. Она вдруг вскинула ресницы и посмотрела прямо на Раймонда. Вот это глаза!.. Огромные, светлые, блестящие, как драгоценные отполированные камни! Гунда смотрела на Раймонда, и сначала он прочитал в ее взгляде испуг, потом изумление, потом - восхищение. А потом девушка опять потупилась, и даже при свечах стало заметно, как она покраснела.

- Что? - пробормотал Раймонд, облизывая пересохшие губы и возвращаясь с небес на землю. Едва красавицы исчезли за дверью таверны, он заметил Минну рядом с собой и с трудом припомнил, кто это такая. - Что ты орешь?! - вспылил он, потирая плечо - маленький кулачок оказался на удивление крепким. - Конечно, мы идем в Ренн! Только сначала мы идем спать, а я сперва еще и поем. А то некоторые вместо того, чтобы заботиться о своей лошади, прежде всего позаботились о собственной персоне. А лошадь, между прочим, она не из дерева сделана!
Сердито хмурясь, он сосредоточился на содержимом тарелки, но похлебка показалась ему безвкусной. Все его мысли были с прекрасной юной Гундой. Он готов был поклясться, что понравился ей. Ее глаза так и засияли! А эта мерзкая Амаласунта наверняка что-то заметила. С чего бы иначе она подхватила племянницу и умчалась, как ведьма от солнечного света?
- Какая красавица! - стонал рядом Аларик, мечтательно подперев щеку кулаком. - Глаза!.. Волосы!.. А как сложена!.. Да она - богиня, а не женщина! Хозяин! Хозяин! Кто были эти дамы - люди или чудесные видения? Не приснились ли они мне?.. И они пригласили меня посетить их дом! Меня, недостойного, жалкого менестреля! Я, верно, умер и оказался в раю...
Трактирщик со стуком грохнул подсвечником. Похоже, он не был доволен переполохом - ведь лишился сразу трех клиентов. Раймонд запоздало отметил, что соседний стол пуст.
- Пойдемте, провожу вашу милость, - весьма учтиво сказал Гунульф, обращаясь к девушке, как будто не он час назад грозил спустить собак и выгонял вон путешественников. Хозяйка хотела последовать за ними, но ее остановил окрик: - Займись господами! С девушкой я разберусь сам!
Тетушка Гунтека не посмела следовать дальше, лишь проводила мужа и гостью тяжелым взглядом.
Дойдя до комнаты, Гунульф первым делом огляделся, словно раздумывая - подходит ли убогое жилище для нежной девушки, а потом решительно закрыл окно и задвинул засов на ставнях.
- Здесь много вредных насекомых, - пояснил он. - Не открывайте окно, даже если вам станет душно.
Он достал из кармана кусок воска, размял его, и залепил замочную скважину на двери. Буркнул на прощание: "Так вам будет спокойнее, только запритесь, не забудьте..." - и удалился, громко топая и размахивая руками, словно сделал какое-то важное и тяжелое дело.
Тем временем Раймонд, сидевший в компании Аларика, доел похлебку и со вздохом расстался с одной монетой, оплатив ужин и предстоящий ночлег. Он даже не заметил, как ушла Минна, размышляя о завтрашнем дне. Конечно, им надо в Ренн. И как можно быстрее. Кто знает, может король Хлодвиг уже послал погоню за убийцей. И если он не успеет укрыться у родных - его жизнь будет короче веревки, на которой его повесят. С другой стороны, если он примет приглашение и заглянет засвидетельствовать почтение новым знакомым, ничего ведь не изменится. Всего лишь на чуть-чуть, чтобы еще раз взглянуть на Гунду.
Девушка произвела на него впечатление, хотя он боялся признаться в этом и самому себе. Засыпая, Раймонд как наяву продолжал видеть дивные глаза Гунды и ее робкую улыбку.
... Ему приснилось болото, в котором он застрял днем. Только на сей раз рядом не оказалось Минны, с готовностью протянувшей ему поясок. Черная зловонная жижа затягивала его все глубже и глубже, вот она уже всосала его до макушки... Раймонд забился в ужасе и обнаружил, что его держит не трясина, а утопленники. Мужчины и женщины с перекошенными раздутыми лицами хватали юношу за одежду, руки и ноги, и что-то пытались сказать ему, тараща тусклые глаза и беззвучно шевеля губами. Раймонд закричал... и проснулся.
Сев в постели, он пытался успокоить бешено колотящееся сердце. Крик до сих пор звучал в ушах.
- Помогите! Помогите!
Нет, это был не сон. Минна!
Выскочив в  коридор, Раймонд столкнулся с Алариком, лицо у которого было совершенно диким.
- Кто кричит? - еле выговорил менестрель заплетающимся от страха и испуга языком.
Вместо ответа Раймонд оттолкнул его и бросился к последней по коридору двери - вопли доносились оттуда. Он дернул ручку, но двери были заперты изнутри. Проклятье!
- Эй, что с тобой? -  заорал он что было силы, приникая к доскам и стараясь понять, что происходит внутри. - Минна!

Менестрель оказался не таким уж сонным и гораздо сообразительнее, чем выглядел на первый взгляд. Пока Раймонд отбивал кулаки, Аларик притащил откуда-то тяжелую дубовую лавку. Действуя ею, как тараном, они принялись выламывать дверь. Вопли Минны не прекращались, и это, как ни странно, успокаивало - значит, жива еще. Воображение рисовало Раймонду картины одну страшнее другой. Внезапно дверь распахнулась, открытая изнутри, и спасители чуть не пролетели внутрь комнаты с лавкой наперевес.
Минна - собственной персоной, бледная, как смерть, в одной лишь рубашке, соскользнувшей с плеча. Раймонд едва успел подхватить девушку, иначе она рухнула бы на пол. Что с ней? Ранена? Мертва?.. Пытаясь выслушать сердце, он приложил ухо к ее груди.
- Что ты с ней обнимаешься?! - неожиданно зло сказал Аларик и полез прощупывать пульс на шее. Но Минна уже пришла в себя. Глаза у нее были испуганные - словно увидела призрака, она что-то пыталась сказать. Что-то про змею, насколько понял Раймонд.
- Змея в комнате?! - они с Алариком переглянулись и поспешили отойти вглубь коридора. Минну Раймонд держал на руках, она показалась ему легче птички.
- Я принесу свечу, - менестрель сбегал в зал и вскоре вернулся с подсвечником, в котором горели две свечи, и хозяином, который, как видно, еще не ложился. Гунульф был мрачнее тучи и нервно жевал кончик гусиного пера, запачканного чернилами. Оставив Минну в коридоре, мужчины осмотрели спальню, проверили постель, но никого и ничего не нашли. Трактирщик закрыл окно и заложил его палкой, неодобрительно покачав головой.
- Молодой госпоже все привиделось, - сказал он. - Это и немудрено, при открытом-то окне. Ветер, дождь - вот ей кошмар и приснился. Доброй ночи.
- Ну и напугали вы нас, красавица моя, - со смехом сказал Аларик. - Но все искупил ваш дивный образ... без одежды.
Посмеиваясь, он побрел по коридору к своей комнате. Раймонд медлил уходить.
- Хочешь, останусь? - спросил он в благородном порыве. Ему не хотелось признаваться, что его тоже мучили кошмары, и идти сейчас в темную комнату по скрипящим половицам в полном одиночестве было жутковато.
Из-за всех этих переживаний и событий образ Гунды померк в его сознании. Или виной тому была очаровашка Минна с распущенными волосами и в рубашке, которая то и дело предательски сползала с плеча?

Едва Минна смежила веки, Раймонд снова почувствовал раздражение. Вот, перепугала всех воплями, приплела прыгающую змею (как будто такие бывают!) и уснула, как ни в чем не бывало. А ты, мол, посторожи.
Подбирая мысленно самые уничижительные слова для ответа этой наглой девчонке, Раймонд проверил плотно ли закрыты ставни и двери. Нет, он не боялся прыгающих змей. Но осторожность никогда не бывает лишней.
Сначала он решил устроиться на лавке, но там было неудобно - жестко, да и слишком узко, притом. С завистью глядя, как Минна разметалась по огромной кровати, Раймонд решил, что ничего - ни плохого, ни хорошего - не случится, если он пристроится рядом. Все равно уснуть не получится. А перед рассветом он тихонько встанет, Минна и не заметит.
Он улегся с самого краю, еще и отвернулся для верности, и не заметил, как уснул.

Естественно, проснулся он в обнимку со своей случайной попутчицей. И не сразу понял, кто это прикорнул у него на плече. А сообразив, поспешил отодвинуться. Плотные ставни не пропускали света, но петухи орали во всю, призывая утро. Надо было вернуться в свою комнату, чтобы одеться - ночью он примчался в штанах и нижней рубахе.
Вскоре, отчаянно зевая, Раймонд спустился в зал, чтобы поесть. А перед этим решил проверить Красотку. Но в конюшне ее не оказалось. Лошадь Минны спокойно жевала сено, а стойло, куда он определил вчера пегую кобылку было пустым.
- Где моя лошадь?! - угрожающе начал Раймонд с порога, врываясь в зал.
Хозяин от неожиданности едва не выронил кувшин с пивом, который собирался поставить на стол, но испуга не выказал.
- Ваш брат взял, - мрачно сказал он.
- Мой - брат?! - Раймонд упер кулаки в бедра. - И кто же этот брат, позвольте спросить? Мне одному о нем ничего не известно?
- Как же - не известно. Вы вчера изволили прибыть вместе с ним, - отрезал Гунульф. - Вот пиво, хлеб и сыр. Для девушки могу подать еще вареные яйца.
- Да плевать на девушку! - заорал Раймонд уже в полный голос. Значит, этот пройдоха Аларик попросту украл его лошадь! - Когда он уехал и в какую сторону направился?
- Уехал с полчаса назад, а поехал... известно - куда. К ее милости Амаласунте. Она же приглашала вас вчера в гости.
Новая волна гнева захлестнула Раймонда. Пожалуй, тут он разозлился еще больше. Пока он думал - ехать или не ехать к милой Гунде, Аларик опередил его.
Взнуздать Улитку было делом легким - достаточно досчитать до ста. Когда он выводил лошадь во двор, трактирщик уже отирался поблизости.
- Не ездили бы вы туда, - сказал он, комкая в руках полотенце.
Раймонд еле сдержался, чтобы не лягнуть его. Вскочил в седло и ударил кобылу пятками. К западу от деревни... Дом посреди озера... Наверняка, найти его не составит труда. И тогда он выскажет Аларику, этому гнусному обманщику, все, что тот заслуживает, и увидит прелестную Гунду. Воспоминания о девушке снова захлестнули его. Вот Гунда никогда не стала бы кричать посреди ночи, призывая мужчин. Дешевый трюк. И как он раньше не догадался? Эта Минна - просто хищница. А Гунда - она скромна, нежна и смиренна. Идеал женщины.
Проехав ивовые заросли, начинавшиеся сразу после деревни, Раймонд оказался на берегу озера. Вот и дом, где живет милая Гунда. Надо сказать, дом ему не понравился - слишком большой, слишком запущенный, плющ обвил стены до самой крыши. Два этажа, сложенных из серого камня, крытая черепицей крыша - это, скорее, крепость, а не дом. К воротам вел деревянный мост с низкими перильцами. Раймонд спешился и повел лошадь в поводу. Ворота были приоткрыты, и он прошел в широкий двор, вымощенный стесанными камнями. Появился седой старик и молча принял поводья.
- Госпожа Амаласунта приглашала посетить ее дом, - произнес Раймонд. - А сегодня к вам приехал мой знакомый, он менестрель, его зовут Аларик.
Старик кивнул и указал рукой на дубовую дверь, приглашая войти в дом.
Раймонд пригладил волосы и вошел. Внутри было темно, лишь где-то впереди виднелся отблеск факелов. Раймонд поспешил туда, потому что стоять в темноте одному было страшновато. Шаги его глухо отдавались под сводами. На стенах висели гобелены, и можно было различить чьи-то бледные лица и головы единорогов, вышитые белым.
Он вошел в просторный зал, освещенный факелами и масляными светильниками, и сразу же ему навстречу попались хозяйка дома и ее племянница. При виде золотистой головки Гунды, сердце Раймонда дернулось так радостно, что он вынужден был прокашляться, чтобы придти в себя.
- Вы пришли! - воскликнула Амаласунта, улыбаясь так, словно ее почтил визитом король. - Какое счастье! А мы как раз собирались сесть за стол. Разделите трапезу с нами!
Гунда, скромно стоявшая в стороне, взглянула на Раймонда с такой мольбой, что тот не мог отказаться.
- А где мой друг? - спросил он, едва не позабыв об Аларике. - Трактирщик сказал, что он отправился к вам.
- Он был здесь, - прощебетала Амаласунта, улыбаясь еще ласковей, - но уже уехал обратно. Он очень волновался, что вы потеряете его и лошадь. Странно, что вы разминулись с ним по дороге.

Отредактировано Раймонд (2014-10-13 21:58:41)

Раймонд не мог сказать, сколько прошло времени, пока он трапезничал в компании двух красавиц, но это время показалось ему пребыванием в раю и пролетело слишком быстро. Он даже не мог бы сказать, чем его кормили, потому что замечал только Гунду, которая сидела за столом напротив, смущенно потупившись. Иногда она бросала на него взгляд из-под трепещущих ресниц, и Раймонду казалось, что он взлетает на небеса, и ангелы держат его под руки. Госпожа Амаласунта была крайне гостеприимна, и Раймонд уже не чаял избавиться от ее гостеприимства. Она болтала без умолку, то и дело громко постукивая ножом о стол, чтобы привлечь внимание.
Появление Минны поставило Раймонда в еще более затруднительное положение. Он так и заерзал на стуле, словно сидел на иголках Ну зачем, скажите на милость, эта надоедливая девчонка притащилась сюда?!
- Как мы рады вам, моя милочка! - вскричала Амаласунта, бросаясь навстречу гостье. - И как похвально, что вы последовали за братом! Сегодняшний день не пройдет зря! Позвольте, я покажу вам наш дом. Это самый старинный дом в округе. Но наш род гораздо старше, я расскажу вам...
Она обняла девушку за талию и повлекла по скрипучей лестнице на второй этаж. Раймонду ничего не оставалось, как последовать за хозяйкой. В дверях он чуть не столкнулся с Гундой, которая поспешила вслед за тетей. Внезапно Гунда схватила его за руку и прошептала, с мольбой заглядывая в глаза:
- Вы должны немедленно уйти! Заберите сестру и уходите! Моя тетя... она погубит вас. Она очень злой человек!..
Раймонд готов был поклясться, что в глазах девушки блеснули слезы. Он почувствовал неописуемое счастье - она заговорила с ним! Она волнуется за него! А тетя ему сразу не понравилась, это точно.
- Не бойтесь, я могу за себя постоять, - ответил он так же шепотом. - Спасибо, что беспокоитесь...
И в этот момент Гунда порывисто схватила его за уши и поцеловала прямо в губы, краснея от собственной смелости. Поцелуй был не очень умелым, но Раймонду он показался самым прекрасным поцелуем на свете.
- Вы должны мне поверить, - шептала Гунда. - Уходите, уходите! Заклинаю!
Но что значили ее слова по сравнению со страстью, что испытывал сейчас Раймонд к этому прелестному существу? Страсть, любовь, нежность- он даже не догадывался, что способен на такие чувства.
- Я не могу оставить вас, - признался он, вытягивая шею, чтобы получить еще поцелуй.
Гунда горько улыбнулась и запечатала ему губы тонким пальчиком:
- И я поняла то же самое... С первой встречи... Но идемте, чтобы тетя не увидела...
Раймонд пошел следом за ней, ноги были деревянными, а голова кружилась. Рука об руку они вместе с Гундой поднялись на второй этаж, где были собраны все реликвии семейства. Странно, что даже великолепные драгоценности - золотые цепи, короны, украшенные драгоценными камнями - лежали в ларцах и сундуках с откинутыми крышками. На стенах висели мозаичные портреты предков госпожи  Амаласунты. Как сквозь сон до Раймонда донесся голос женщины, рассказывающей Минне истории из прошлого:
- Сама я - старая дева. Да-да! Не удивляйтесь! Я хотела посвятить себя монастырской жизни, но мой брат умер, не оставив наследников, и мне пришлось вступить во владения землями. Гунда - моя троюродная племянница. Нас только и осталось двое на этом свете. теперь все мои чаяния связаны с ее браком - дети, внуки, как это прекрасно! О, взгляните сюда! Это портрет Хлотаря, нашего предка. Он жил еще во времена императора Диоклетиана. Он был страшным женолюбцем. Тогда еще можно было жениться по договору, и церковь не могла воспрепятствовать этому варварскому обычаю. У Хлотаря были две договорные жены - родные сестры, а потом он захотел Фредегунду - свою племянницу, и женился на ней по христианскому закону, назвав королевой. В свите девушки была Амаласунта - кухарка, особа красивая и коварная. Да, ее звали, как и меня. В наших краях это очень  распространенное имя. Юная жена быстро наскучила моему предку, и Амаласунта смогла этим воспользоваться. Сначала она отравила прежних жен Хлотаря, а потом оболгала его детей, заставив казнить их. А после наступила очередь и законной жены. Хлотарь так влюбился в Амалласунту, что замыслил недоброе - в одну из ночей он утопил Фредегунду в болоте, а сам потом женился на Амаласунте. Она была великой королевой, что бы о ней не говорили. Прекрасной и жестокой. Вот портрет Фредегунды.
Раймонд невольно взглянул на мозаичную картину под самым потолком, и нашел ее ужасной.Судя по деревянной раме, изъеденной жучками и потрескавшейся от времени, картина была очень старой, но камешки мозаики сохранили яркость. Там была изображена полуобнаженная женщина с распущенными золотистыми волосами. Она находилась по пояс в воде и две змеи обвивали ее руки, обращенные к небу.
- Прекрасная легенда, вы не находите? - мечтательно спросила нынешняя Амаласунта.
Раймонд пробормотал что-то невразумительное. Рассказ показался ему мерзким. Он искренне недоумевал, как можно восхищаться чем-то подобным.
- А знаете, - хозяйка дома взглянула на молодых людей, склонив голову к плечу, - я подумала сейчас: почему бы вам не переночевать здесь?.. Мы пошлем за вашим спутником и попросим его присоединиться. Будем сидеть у камина и слушать баллады. Ах, у нас так редко бывают гости, верно, Гунда?
Девушка смертельно побледнела и сплела пальцы, что выдавало ее волнение:
- Но, тетя... - произнесла она еле слышно, - ведь они торопятся в Ренн... мы не можем их задерживать...
- Глупости! - отрезала Амаласунта. - День ничего не решит. Ну же, соглашайтесь!

В отличие от Мелюзины, Раймонд с радостью принял предложение провести ночь не на постоялом дворе, а в гостях. Тем более, у него уже созрел весьма хитроумный (на его взгляд) план. Он уговорит Гунду бежать с ним. Подальше от этой злобной тети, которая все врет, что хочет устроить семейную жизнь племянницы. Наверняка, готовит ей участь старой девы! сама осталась без мужа, и теперь завидует молодости и красоте родственницы!
Мелюзину повели наверх, но Раймонд не обратил на это внимания. Пусть делает, что хочет, надоедливая девчонка. И менестреля не стоило бы звать. Зачем им менестрель? Он, Раймонд, тоже неплохо играет на лютне. И спеть может.
- Я распоряжусь, чтобы за вашим другом отправились слуги, - пропела Амаласунта. - А Гунда пока развлечет вас беседой, мой милый рыцарь! Покажи гостю нашу цветочную комнату, ему должно понравиться!
Едва только хозяйка дома вышла, Гунда схватила Раймонда за руку горячей твердой ладошкой и потащила куда-то по коридорам и лестницам. Он совсем запутался в хитросплетениях ходов и выходов этого дома, да и не запоминал дорогу, потому что смотрел на свою прекрасную спутницу.
Наконец, Гунда толкнула очередную дверь, и они оказались в комнате, заставленной ящиками с растениями. Розы, шиповник, полевые цветы - все это росло и цвело так пышно, словно сама весна служила здесь садовницей. Усевшись на скамеечку, почти скрытую под розовым кустом, Гунда заставила Раймонда сесть рядом с ней и молитвенно сложила руки:
- Уезжайте, сегодня же уезжайте!.. Не оставайтесь на ночлег в этом страшном доме! Я не переживу, если с вами...
Раймонд не дал ей договорить, прервав ее речи пылким поцелуем. Несколько сладких мгновений они самозабвенно целовались, а потом девушка отстранилась, изнемогая и отчаянно краснея.
- Вы только не подумайте, - лепетала она, пряча глаза, - что я такая бесстыдная... Я...
- У меня и мысли подобной не было, ангел мой! - Раймонд упал перед красавицей на колени и в порыве страсти сжал ее тонкие белые пальчики. - Еще утром я не понимал, что привело меня в эти края, но теперь вижу в этом небесное провидение. Гунда, милая Гунда! Вы не сочтете меня наглецом, если я предложу вам - прямо здесь и сейчас - и сердце, и всю мою жизнь? Вы самая прекрасная, нежная и очаровательная девушка на свете! И назвать вас своей женой - великая честь для меня!
- Но тетя не позволит... - Гунда залилась слезами. - Она говорит, что желает выдать меня замуж, но это - неправда... Она никогда не разрешит...
- А мы и не станем спрашивать, - Раймонд понизил голос, - моя лошадь прекрасно выдержит двоих. Утром мы сбежим, отправимся в Ренн и там обвенчаемся. Вся моя родня будет рада принять вас. Скажите, вы согласны?
Тут он совсем некстати вспомнил, что его лошадь зовут Красотка Гунда. Надо срочно переименовать животину! И как он мог назвать кобылу таким нежным, прелестным именем?!   
- Вы согласны? -  прошептал он .
- Да, - прошептала Гунда в ответ, закрыла глаза и подставила губы для поцелуя. 
Когда послышался голос тети Амаласунты, влюбленные отпрянули друг от друга, разжимая объятия. Гунда торопливо приглаживала волосы, а Раймонд вообще ничего не соображал и только таращился на разрумянившееся личико своей новоявленной невесты.
- Я приду утром, на рассвете, - шепнула Гунда прежде, чем Амаласунта вошла в комнату. - Ждите меня, мой верный рыцарь!